уголовно-правовая характеристика превышения должностных полномочий

Целью работы является уголовно-правовая характеристика превышения должностных полномочий.

Ни законодатель, ни Верховный Суд Российской Федерации к сожалению, не раскрывают сущности действий, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать. При анализе решений судов можно сделать вывод о том, что чаще всего, под действиями, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать суды понимают применение должностным лицом насилия, оружия или специальных средств.
Однако, учитывая тот факт, что данные действия входят в компетенцию должностных лиц, в таких случаях следует говорить о превышении в форме действий, которые могут быть совершены только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте.
Кроме того, действиями, на которые никто и ни при каких обстоятельствах не имеет права, признаются нарушения должностными лицами пределов своей должностной компетенции в целях совершения общеуголовных преступлений.
Вторым обязательным признаком объективной стороны материального состава превышения должностных полномочий является преступное последствие, которое в законе сформулировано, как «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства».
В теории уголовного права общественно опасные последствия в зависимости от характера подразделяются на материальные и нематериальные. В свою очередь, материальные последствия подразделяются на имущественный (реальный ущерб и упущенная выгода) и физический (причиняемый жизни или здоровью человека) вред..
Что касается оценки существенности вреда, то учитывать необходимо «степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер понесенного ею материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им физического, морального или имущественного вреда и т.п.». Однако, являясь по существу правильной, данная рекомендация не содержит конкретного решения проблемы. А критерии существенности так и остаются достаточно размытыми, и установить их, как показывает практика, бывает не так просто.
Что касается употребления оценочных суждений в статьях закона вообще, то Е.В. Кобзева верно указывает, что использование «оценочных признаков сопряжено с угрозой разнообразного и (или) противоречивого их толкования и применения и, в конечном итоге, нарушения принципов законности, равенства граждан перед законом, справедливости и гуманизма. Вместе с тем, в настоящее время практически общепризнанным является мнение о невозможности полного отказа от использования оценочных признаков в уголовном законодательстве. Поэтому единственно верным подходом к решению данной проблемы представляется стремление к их предельно ограниченному законодательному употреблению».
В настоящее время, относительно оценки существенности наступивших последствий можно выделить следующие подходы: существует позиция, согласно которой, должны учитываться все последствия каждого конкретного должностного правонарушения. Другие же ученые предлагают легальное закрепление всех признаков, которые позволят определить существенность ущерба.
Однако, по нашему мнению, в статьи о должностных преступлениях не следует включать минимальную сумму, превышение которой однозначно свидетельствовало бы о существенности причиненного вреда. Это объясняется тем, что отсутствие жестких критериев, позволит правоприменителю дифференцировать ответственность в зависимости от большего количества условий.
В юридической литературе нет единства мнений, относительно объема понятия имущественного вреда. Так, С.А. Авдеев исходил из того, что внего следует включать как реальный ущерб, так и упущенную выгоду. В.В. Романова напротив считает, что «имущественный ущерб может выражаться в утрате имущества, т. е. представлять собой прямой ущерб, а также в неполучении должного».
Мы полагаем, что помимо реального ущерба в размер имущественного вреда действительно следует включить и неполучение должного. Что касается вопроса о включении упущенной выгоды в состав имущественного ущерба, при решении вопроса о существенности наступивших последствий, то можно согласиться с И.А. Анисимовой, которая указывает, что «понятия «упущенная выгода» и «неполучение должного» различны по содержанию. Упущенная выгода – это запланированная прибыль, которую кредитор рассчитывал получить от третьих лиц при обычном ведении хозяйства, если бы обязательство не было нарушено виновным. Она носит вероятностный характер и находится за рамками вины субъекта. Ущерб в форме неполучения должного по своему содержанию иной, его можно соотнести с гражданско-правовым понятием – «неисполнение обязательства». Такой ущерб всегда реален, осознаваем и предвидится виновным». Рекомендации относительно включения неполучения должного в состав имущественного вреда должны быть даны Верховным Судом Российской Федерации.
Следующим признаком объективной является причинная связь между совершенным общественно опасным деянием и наступившими общественно опасными последствиями. Хотелось бы отметить положение, согласно которому, «судам надлежит, наряду с другими обстоятельствами дела, выяснять и указывать в приговоре … находится ли причиненный правам и интересам вред в причинной связи с допущенным должностным лицом нарушением своих служебных полномочий».
В настоящее время, наиболее поддерживаемой в уголовно-правовой науке является теория «необходимого причинения». Данная теория была впервые обоснована А.А. Пионтковским. Она основывается на различиях в философских категориях «случайности» и «необходимости». «Вначале необходимо установить, что интересующее нас действие того или иного лица было одним из необходимых условий наступления преступного результата. После получения положительного ответа на этот вопрос необходимо решить, являлось ли наступление соответствующего последствия необходимым или случайным».
Суды в своих решениях также нередко используют теорию прямой связи для разрешения вопроса о наличии, либо отсутствии причинности между деянием и наступившими последствиями.
Так, Вологодский городской суд оправдал обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК РФ Морозова А.В. и Дыбина А.В. При этом, суд указал, что не была установлена прямая причинная связь между противоправными действиями подсудимых и последствиями в виде предоставления Н. сведений о телефонных соединениях.

Исследование объективных и субъективных признаков превышения должностных полномочий позволило сделать следующие выводы.
Состав, предусмотренный ст. 286 УК РФ является материальным и в виду этого, характеризуется тремя обязательными признаками (общественно опасное деяние, последствие (существенный вред), причинная связь). Превышение должностных полномочий может быть совершено исключительно путем совершения деяния в форме действия. Оценочный признак явности выхода за предоставленные пределы полномочий является, не только объективным, но и субъективным. Т.е. такой выход очевиден как для лица совершающего преступное деяние, так и для окружающих.
Существенность следует определять исходя из всей совокупности обстоятельств, т.к. вред в рассматриваемом составе всегда сложный. Кроме того, при учете имущественного вреда, помимо реального ущерба в него следует включить и неполучение должного. Причинная связь при должностном превышении зачастую носит сложный характер, и решение о ее наличии следует принимать на основе теории необходимой и случайной причинной связи.
Субъект специальный – должностное лицо, признаки которого содержаться в примечании к ст. 285 УК РФ и разъясняются в Постановлении Пленума Верховного Суда от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий». Однако, с учетом неясностей при определении представителя власти предлагается изложить его в следующем виде: представитель власти – лицо, наделенное полномочиями по осуществлению законодательной, судебной или исполнительной власти, а также лицо правоохранительного либо контрольного органа, обладающее распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.
Совершение превышения должностных полномочий возможно, как с прямым, так и с косвенным умыслом. Неосторожная вина в рассматриваемом составе противоречит запрету объективного вменения.
Мотив может быть любым и не влияет на квалификацию, однако учитывается при назначении наказания.
С учетом разъяснений Пленума Верховного Суда от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» ряд составов следует признать специальными видами превышения должностных полномочий. Так, к ним относятся стати 287, 289, 290 и 292 УК РФ.
Кроме того, частными случаями превышения должностных полномочий являются нормы, направленные на охрану деятельности суда по реализации целей и задач правосудия и органов, содействующих ему, предусмотренные ст. 299, 301, 302 УК РФ. В случае конкуренции данных норм и нормы ст. 286 УК РФ ответственность наступает по специальной норме.
Очевидно, что законодатель еще неоднократно изменит рассматриваемую норму, совершенствуя и повышая ее эффективность. Возможно, предложенное направление хоть в некоторой степени, поспособствует оптимизации правоприменительного процесса и повышению в нашей стране результативности борьбы с должностными превышениями.