Эвфемизмы

Отсюда можно сделать предположение, что дисфемизмы и эвфемизмы, в своей основе содержат общую данность − «гиперболизацию» свойства и признака, осуществляют разные функции: эвфемизм за счет интенциональной нагруженности употребляется как механизм избежания правовых и этических осложнений, затуманивания денотата, манипулирования ценностной мотивацией слушающего и говорящего, вуалирования за непосредственным называнием контекста разоблачения [Кацев, 37]. Дисфемизм же, наоборот, гипостазирует инвективу, негативные и пейоративные оценки.
Многие ученые видят в эвфемизмах косвенную номинацию, что типично для широкого подхода к рассмотрению данного явления, в аспекте которого выполняется исследование в настоящей работе с функциональной позиции [Обвинцева, 72]. В настоящее время в лингвистической науке отсутствует единый подход к типологии эвфемизмов: классификации обладают различными вариациями в зависимости от аспекта, который находится в основе. На сегодняшний день существует множество типологий, которые в общем виде описала Е.П. Сеничкина: лексико-семантическая и уровневая типология; мотивационная классификация эвфемизмов; по степени сложности зашифровки; морфологическая классификация [Сеничкина, 61].
Эвфемизмы, реализуя функциональную типологию, разграничиваются на группы, которые соответствуют разным реакциям и установкам коммуницирования слушающего и говорящего. В соответствии с этим, Е.П. Сеничкина разработала классификацию эвфемизмов, в которой выделила зону слушающего (С) и зону говорящего (Г) [Сеничкина, 62].
Функциональную классификацию эвфемизмов с позиции говорящего можно представить следующим образом:
Г 1. По степени смысловой нагруженности:
Г 1.1. Ненагруженные в смысловом аспекте (автоматические, которые не осознаются в качестве эвфемизмов) (Хз, блин, песец, пипец).
Г 1.2. Нагруженные по смыслу, в зависимости от намерения:
Г 2. а) для избежания правовых осложнений (рейдерский захват чужой интеллектуальной собственности вместо воровство авторского изобретения);
Г 1.2. б) избежание этических рисков (идет дама преклонного возраста вместо идет старуха).
Г 2. По способу взаимосвязи языкового знака и денотата:
Г 2. 1) очевидные (вместо умер заснул вечным сном);
Г 2. 2) завуалированные (скрываются отдельные неприятные факты – глаз стилиста замыливается);
Г 2. 3) перверсивные (список выглядит торжественно вместо скудно).
Функциональную классификацию эвфемизмов с позиции слушающего можно представить следующим образом:
С1. По степени вычленения в потоке речи, то есть степени потенциального распознавания как эвфемизма:
С 1.1) невыделенные (Ой, блин, как больно!);
С 1.2) выделенные (заемщица простила свой долг кредитной организации вместо заемщица не погасила свой долг).
С 2. По способу взаимодействия языкового знака и денотата:
С 2.1) неоткрытые (сотрудники нагрели организацию вместо обманули);
С 2.2) открытые (травка вместо наркотическое вещество).
С 3. В соответствии с типом герменевтического основания:
С 3.1) опирающиеся на прецедент (уходит все, как в канкин мох вместо остается все без ответа);
С 3.2) непрецедентные (ничего удивительного нет, что совместные планы трещат по швам).
Типология с позиции слушающего взаимодействует с классификацией с позиции говорящего, мотивы и реакции которых взаимные, вместе с тем, данное взаимодействие выстраивается преимущественно по разным моделям, поскольку находится в подчинении планам говорящего и способностям коммуницирования слушающего [Сеничкина, 62].
Уровневая типология дифференцирует эвфемизмы на два вида: 1. Эвфемизмы лексические (однословные), к примеру, веселенький (вместо пьяный), он (вместо черт); 2. Сочетания эвфемизмов различного соотношения между компонентами (речения-эвфемизмы), к примеру, уйти на заслуженный отдых (вместо на пенсию) [Сеничкина, 62].
В отечественной лингвистической науке первая лексико-семантическая типология была предложена А.М. Кацевым [Кацев, 58]. С позиции лексико-семантической классификации можно выделить следующие группы эвфемизмов: именование сверхъестественных сил (он – вместо леший; нечистый дух, лукавый – вместо черт); именование всего, что имеет отношение к смерти и болезням (она – вместо смерть; это, болезнь – вместо прямого названия заболевания; онкология, опухоль – вместо рак; педикулез – вместо вшивость); называние недостатков человека, как в физическом, так и в психическом аспектах (недослышит – вместо глухой; незрячая – вместо слепая; того, со странностями – вместо сумасшедший); наименование пороков человека (экономный – вместо жадный, нечист на руку – вместо вор, поклонник Бахуса – вместо пьяница; дон Жуан – вместо развратник; жрица любви — вместо продажная женщина); именования физиологической сферы (отправиться в Ригу; исполнить арию Риголетто – вместо извергать рвоту, рыгать); именования половой сферы (отношения полов, отношения женщины и мужчины); наименование некоторых предметов одежды; наименование противоправных деяний и их последствий (дело – вместо преступление; это – вместо убийство); наименование сферы финансов и денежного обращения; наименование понятий бедности; наименование не престижных профессий; наименование сферы политической, социальной жизни (нецелевая трата бюджетных средств – вместо воровство; теневая экономика – вместо экономика, которая основывается на преступных действиях); наименование неблаговидных политических действий [Сеничкина, 64].
Таким образом, в разные периоды развития языка и общества приобретают актуальность или становятся невостребованными разные эвфемизмы. Очевидно, что в русском дискурсе современного периода продуктивными являются вышеуказанные группы эвфемизмов.