Система образов в трагедии «Борис Годунов»

При том уровне понятий о значении первоисточников, какой был характерен для пушкинской эпохи, Карамзин вполне удовлетворял количеством, разнообразием и качеством приводимого материала: «Он рассказывал со всею верностию историка, он везде ссылался на источники – чего же более требовать было от него?» А. С. Пушкин пользовался фрагментами из летописей, извлекая их из карамзинских примечаний, где они уже были систематизированы и находились в соответствующем контексте, а не непосредственно из самого памятника, который не всегда был под руками. К тому же фрагменты в памятнике были ещё в неразработанном, а порою и трудночитаемом виде. [15]
В трагедии А. С. Пушкина имеются два случая использования документального материала эпохи не по подлинному тексту, а по литературному пересказу Н. М. Карамзина. Это свидетельствует о том, что количество фактов, привнесённых А. С. Пушкиным в трагедию, как непосредственно из летописей, так и из «Примечаний» Н. М. Карамзина, — сравнительно невелико. [15]
Однако данный факт отнюдь не снижает важной и решающей роли, которую сыграли летописи в процессе создания трагедии «Борис Годунов».
Создавая свою трагедию, преимущественно на историческом материале «Истории Государства Российского», Пушкин обращался к летописям и другим памятникам древнерусской письменности главным образом для того, чтобы уловить интонационные особенности языка того времени, в поисках колорита эпохи.