Оккупационный режим на территории РСФСР (1941-1944)

цель исследования может быть обозначена как составление целостной картины оккупации СССР в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.

В этот период на страницах печатных изданий на волне заполнения «белых пятен» стала обсуждаться и проблема коллаборационизма советских граждан в годы войны. Внимание общественности привлекла личность А.А. Власова и созданная им Русская освободительная армия. Тема стала дискуссионной, поскольку оценки деятельности власовцев были неоднозначны. Полемика на страницах периодических изданий способствовала появлению исследований по проблеме. Историки предприняли попытку проанализировать, что же, собственно, представляло собой явление «власовщина», кто составил ряды РОА, какими оказались ход и итоги их борьбы. А. Бахвалов пришел к выводу, что появление антисоветских воинских формирований из числа советских граждан в период Великой Отечественной войны носит закономерный характер и роль личности Власова в формировании РОА невелика, поскольку в любом случае нашлись бы люди, которые смогли бы объединить общественные силы, настроенные антикоммунистически. Кроме антисоветских сил, считал А. Бахвалов, в РОА удалось вовлечь «колеблющихся, заблудившихся, неустойчивых к тяготам войны людей». Н.И. Романичев отмечал образованность Власова и претензии на незаурядность, он подчеркнул, что в военное сотрудничество с врагом были вовлечены в основном советские военнопленные.
В последовавшие годы российские исследователи уделили много внимания анализу причин, форм и сущности коллаборационизма. М.И. Семиряга впервые в отечественной историографии охарактеризовал типы коллаборационизма, выделив административный, военно-политический, экономический и бытовой коллаборационизм. Особое научное значение имеет осуществленный им анализ истоков, форм, специфических черт, присущих коллаборационизму в СССР, а также роли коллаборационистов в проведении оккупационной политики.
В историографии постсоветского периода продолжилось изучение партизанского движения. В 2004 г. был издан военно-исторический очерк «Партизанское движение (По опыту Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.)», представляющий собой крупное многоплановое исследование опыта партизанского движения в годы войны. Авторы, в числе которых известные исследователи проблем партизанщины В.А. Пережогин, А.С. Князьков, обстоятельно исследовали вопросы организации и ведения вооруженной борьбы партизан, стратегическое значение их деятельности, выделили новые в рамках данной темы вопросы, такие как взаимоотношения партизан и населения оккупированных районов, быт партизан.
Внимание историков привлекли малоизученные аспекты партизанского движения. А.Ю. Попов проанализировал деятельность органов государственной безопасности СССР в оккупированных советских областях, участие этих структур в партизанском движении в годы Великой Отечественной войны. Большой заслугой автора является то, что он выявил основные направления участия чекистов в партизанской борьбе, отразил методы, которые использовали германские контрразведывательные органы в борьбе с партизанами.
Резюмируя сказанное, отметим, что, во-первых, в отечественной историографии постсоветского периода наметились тенденции всестороннего изучения нацистского оккупационного режима, установленного на территории нашей страны. Проводимая немецкой властью политика в занятых районах предстает как сложное многоплановое явление, дифференцированное на различные направления. Во-вторых, в отечественной исторической науке происходит процесс выделения новых проблем, связанных с периодом немецкой оккупации и пребыванием миллионов советских граждан в условиях "нового порядка". Рассекречивание архивных материалов позволило историкам существенным образом расширить круг изучаемых вопросов и углубить изучение периода временной оккупации нашей страны германскими завоевателями. В научный оборот введены данные, позволяющие говорить о неоднозначной реакции жителей оккупированных населенных пунктов на смену политической власти, значительная часть которых встала на путь борьбы с врагом, однако немало оказалось и тех, кто составил ряды коллаборационистов. В-третьих, существуют разные подходы к оценке причин и мотивов сотрудничества советских граждан с врагом. В исследовании проблемы коллаборационизма на территории нашей страны большее внимание историков привлекают антисоветские вооруженные формирования, то есть военный коллаборационизм, другие формы коллаборационизма изучены в меньшей степени. В-четвертых, на сегодняшний день в отечественной историографии нет работ, всеобъемлюще исследующих нацистский оккупационный режим, поведение и политические позиции советского населения, оказавшегося в условиях оккупации, между тем анализ историографии показывает, что такая задача актуальна. В-пятых, большой научный интерес для понимания сущности нацистского режима имеет исследование повседневной жизни населения в условиях оккупации. В историографии постсоветского периода начинают появляться такого рода труды. Однако в большей степени в них отражена оккупационная политика, чем условия жизни советских граждан, их повседневные проблемы и отношения. В-шестых, в российской историографии пока не появилось фундаментальных исследований, направленных на изучение идеологической ситуации в зоне оккупации, форм и методов вражеской пропаганды. Тем не менее наличие массива рассекреченных архивных документов, отражающих деятельность немецких пропагандистских служб, позволяет существенно углубить изучение проблемы. В-седьмых, продолжающийся процесс рассекречивания трофейных материалов, документов советских спецслужб и иных материалов, безусловно, позволит выявить новые грани изучения оккупационного режима и расширит круг дискуссионных проблем.

Немецкой оккупацией в годы войны были территории белорусской, украинской, Эстонской, Латвийской, Литовской ССР, 13 областей РСФСР. Молдавская ССР и некоторые районы юга Украинской ССР (Приднестровье) находились под контролем Румынии, часть Карело-Финской ССР была оккупирована финскими войсками. Для большинства мест, находящихся под оккупацией, этот период длился два - три года. Захватчики ввели здесь для советских граждан в возрасте от 18 до 45 лет (для евреев-от 18 до 60 лет) жесткую трудовую повинность. При этом рабочий день даже на опасных производствах продолжался 14--16 часов в сутки. За отказ и уклонение от работы, невыполнение приказов, малейшее неповиновение, сопротивление грабежу и насилию, помощь партизанам, членство в Коммунистической партии и комсомоле, принадлежность к еврейской национальности и просто без причины следовали расстрелы, казни, избиения и пытки со смертельным исходом. Применялись штрафы, заключение в концлагеря, конфискация скота и другие репрессии со стороны фашистских захватчиков, были, в первую очередь, славяне, евреи и цыгане, а все остальные, по мнению нацистов, "недочеловеки". Так, в Беларуси был уничтожен каждый третий человек. На оккупированных территориях создавались лагеря смерти, где, по общим подсчетам, погибло около 5 миллионов человек. Только на оккупированных территориях преднамеренно истреблено более 7,4 млн человек. гражданское население. Большой урон советскому населению в условиях оккупации был вызван насильственный угон наиболее трудоспособной его части на принудительные работы в Германию и оккупированные промышленно-развитые страны. Советские рабы называли его "остарбайтер" (восточные рабочие).
Из общего числа советских граждан, насильственно вывезен на работы в Германию (5 269 513 человек.), после окончания войны было репатриировано 2 654 100 человек. не возвратились по разным причинам и стали эмигрантами - 451 100 человек. остальные 2 164 313 человек. умер или умер в плену.