Неолиберализм, монетаризм и проблемы устойчивого развития экономики

Целью данной курсовой работы является исследование неолиберализма, монетаризма и проблем устойчивого развития экономики.

Нет ничего удивительного в том, что радикальные критики развития процессов, которые традиционно ассоциируются с «либеральной экономикой», с 2008 года последовательно говорят о смене тренда. В известной мере им не откажешь в логике: по данным Global Trade Alert, всего за период после начала кризиса 2008 года во всем мире было введено порядка 6 380 новых мер, ограничивающих торговлю, в то время как меры, направленные на либерализацию торговли, существенно уступают им по численности (так, в 2015 году было зафиксировано порядка 250 мер, направленных на либерализацию торговли, и почти в три раза больше мер протекционистского характера). Однако эта тенденция не имеет универсального характера. Если обратиться к сфере регулирования прямых иностранных инвестиций, то за период 2008–2015 годов в мире было зафиксировано 503 меры, направленные на либерализацию инвестиционных потоков, и лишь 159 мер, направленных на ужесточение их регулирования. Ситуация в инвестиционной сфере, таким образом, оказывается зеркально противоположной тому, что наблюдается в регулировании торговли: число мер по стимулированию инвестиций более чем в три раза превышает число мер, направленных на их ограничение. Иными словами, в период после глобального кризиса страны — реципиенты инвестиций демонстрируют высокую готовность к привлечению иностранных инвесторов, вложения которых они рассматривают в качестве важного ресурса повышения темпов экономического роста [9].
Несколько сложнее обстоит ситуация с новыми качественными тенденциями, проявившимися в течение 2017 года. Речь идет в первую очередь об изменениях в экономической политике США и ЕС, связанных с приходом к власти администрации Дональда Трампа, а также с последствиями голосования о выходе Великобритании из ЕС. Спора нет — решения, связанные с радикальным ограничением миграционных потоков в США и с отказом от планов радикальной либерализации торговли и инвестиций в тихоокеанском и атлантическом регионах, представляет собой очевидный «откат либерализации» по сравнению с ситуацией, сложившейся к концу президентского срока Барака Обамы. Сужение общего рынка ЕС, практически неизбежное при реализации радикального сценария выхода Великобритании из ЕС, также не дает оснований для оптимизма в отношении перспектив функционирования безбарьерных рынков товаров, услуг и капитала на европейском континенте. Однако и здесь не все однозначно [14].
Во-первых, неверно было бы интерпретировать позицию Дональда Трампа исключительно в терминах протекционистского популизма, ориентированного на удовлетворение интересов низших слоев американского среднего класса. В финансовой сфере решения нового президента США четко укладываются в характерную для всех республиканских администраций либеральную парадигму. В частности, указ Трампа о ключевых принципах регулирования финансовой системы США от 3 февраля 2017 года в явном виде направлен на снижение уровня регуляторного вмешательства в функционирование финансовых (в первую очередь банковских) институтов, предусмотренного принятым в 2010 году законом Додда — Фрэнка. Такое решение никак не укладывается в логику «отката от либеральной глобализации» — тем более, что к концу февраля 2017 года Трамп взял на работу в свою администрацию шесть бывших работников инвестиционного банка Goldman Sachs, ставшего в период 2008–2009 годов одной из главных мишеней для критиков, считающих «бесконтрольные» финансовые операции одной из главных причин кризиса [10].
Во-вторых, некорректной была бы однозначная интерпретация ситуации, возникшей в результате голосования по брекситу, как проявление антилиберальных тенденций. Не надо забывать, что одной из принципиальных причин недовольства Великобритании экономической политикой ЕС в период после 2008 года были попытки (особенно выраженные со стороны Франции) ввести обязательные на всей территории ЕС более жесткие нормы регулирования финансовых операций, грозившие нанести ущерб интересам лондонского Сити. В этом смысле освобождение Великобритании от регуляторных рамок ЕС будет означать не только нарастание неопределенности относительно режима регулирования торговых отношений с ЕС, но и установление полной определенности относительно режима регулирования финансовых операций британских резидентов — в том смысле, что им уже не будут угрожать «контрлиберальные» инициативы Брюсселя [11].
В-третьих, есть серьезные основания рассматривать отказ Трампа от громких международных проектов администрации Обамы в качестве признака не столько протекционистского курса новой администрации, сколько возврата от политической к экономической логике выстраивания торгово-инвестиционных отношений со странами-партнерами. И в этом заключается интрига текущей ситуации.
На протяжении последних лет ни одна дискуссия о будущих путях развития мировой экономики и управления глобальными экономическими процессами не обходила вниманием сюжеты, связанные с перспективами заключения двух крупнейших региональных соглашений под эгидой США, предусматривающих создание Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства (ТТИП). Первое из упомянутых соглашений было подписано 4 февраля 2016 года, переговоры по второму активно шли между представителями США и ЕС фактически до середины 2016 года. В случае успешной реализации соответствующие соглашения обещали революционизировать всю практику региональных экономических соглашений, включив в сферу их регулирования широкий круг новых вопросов — от трудовых и экологических стандартов до формирования независимых судебных механизмов разрешения споров между компаниями-инвесторами и суверенными государствами. Более того, высказывались предположения, что в результате заключения этих соглашений претерпит изменения и глобальная система регулирования международной торговли, в рамках которой полномочия ВТО будут радикально усечены в пользу новых региональных объединений [13].
С приходом к власти новой администрации США на этих перспективах, похоже, можно забыть. С одной стороны, любой отказ от решений по снижению барьеров для экономического сотрудничества, находящихся в высокой степени готовности (а в случае ТТП — воплощенных в подписанном соглашении), по определению означает победу протекционизма. С другой стороны, либеральная риторика не всегда отражает реальные экономические интересы, и отказ от соответствующей риторики часто является свидетельством здравого возврата от фантазий к реальности [12]. Экономический смысл региональных торгово-инвестиционных соглашений заключается в том, чтобы за счет сокращения взаимных барьеров повысить эффективность взаимного сотрудничества и обеспечить рост хозяйственных показателей стран — участниц соглашения. В случае соглашений о ТТП и ТТИП, однако, дело явно не ограничивалось экономическими вопросами.

В ходе написания данной курсовой работы мы пришли к следующим выводам:
Устойчивое развитие экономики — это долговременное увеличение реального объёма валового внутреннего продукта как в абсолютных значениях, так и в расчёте на каждого жителя страны.
Было определено, что основным показателем устойчивого развития экономики выступает динамика РВВП, частными показателями могут служить производительность труда, фондоотдача. При этом, снижение экономического роста для страны, независимо от причин, всегда плохо. Тем не менее, экономика страны не может расти постоянно и намного. В один из моментов обязательно наступит этап снижения.
Низкая инфляция очень важна для экономического роста в стране. Важнейшим условием для роста инвестиций и экономики в целом является планирование экономических показателей.
Темпы развития экономики определяют множество факторов, а именно: природные ресурсы, трудовые ресурсы, тип социально-экономической системы и состояние социально-политической обстановки в стране, структура общественного производства, его объём и качество, а также уровень организации, степень использования достижений научно-технического прогресса в производстве.
Существует множество экономических теорий, среди которых особое место занимает теория неолиберализма и монетаризма.
Экономический неолиберализм опирается на тезис о недопущении вмешательства государства в экономику и постулировании неограниченной конкуренции как наиболее эффективного экономического механизма, обеспечивающего через свободное рыночное формирование цен регулирование хозяйственных процессов, рост общественного благосостояния и достижение социальной справедливости.
С точки зрения монетаризма вмешательство государства в экономику должно ограничиваться контролем над денежным обращением. Любое иное участие государства в экономических процессах приводит к диспропорциям и искажениям.
Согласно идеям монетаристов, государство должно постепенно увеличивать количество денег, обслуживая реальный экономический рост.
Существуют определенные причины, которые тормозят экономическое развитие в стране, а именно: высокий удельный вес производства средств производства и огромное количество военной техники; ухудшение показателя фондоотдачи; уменьшение продукции машиностроения для обновления действующего производства, морально и физически устаревшее оборудование и разрыв налаженных хозяйственных связей между предприятиями, находящимися в разных экономических зонах.
Для того чтобы достигать развития более быстрыми темпами, необходимо осуществлять целенаправленный рост, который подразумевает движение к чётко обозначенной цели, конкретной точке развития, определённой инновации.
В России в разные периоды ее развития использовались несколько направлений экономической теории. С 2012 по 2016 гг. использовалась модель, основанная на сырьевом комплексе. Главным преимуществом данной модели был тот факт, что основным источником экономического роста является внешний спрос на продукцию минерально-сырьевого комплекса, а основные инвестиции в инновации и техническое перевооружение приходятся на добывающую и металлургическою отрасли и др.
До 2014 годы также была использована модель экономического роста, основанного на монетизации экономики. Монетизация экономики является ключевым фактором решения проблем ускоренного экономического роста. Было определено, что существует объективная связь между уровнем монетизации и степенью развития экономики страны, что подтверждается статистическими данными.
На сегодняшний момент (2019 год) в стране используется модель, основанная на структурных реформах (судебной, пенсионной реформе, стимулировании развития малого бизнеса (снятие ограничений), административной реформе и др.). Началом действия данной модели можно назвать 2014 год. Данная модель подходит России на современном этапе развития, потому что показатель производительности труда наибольшее воздействие оказывают материально-технические факторы, напрямую связанные с состоянием основных фондов и технологической трансформацией, уровень организации труда, производства и управления, а также социально-экономические факторы, отражающие квалификацию кадров и эффективность стимулирования труда.
В России имеются проблемы устойчивого развития экономики, к которым можно отнести: невозможность удвоения ВВП к 2024 году, необходимость создания стимулов для предпринимательской инициативы и структурные реформы, на которые требуется время. Основные меры экономической политики России были направлены на решения проблем, возникающих в стране, а именно: снижение инфляции; стабилизацию бюджетной сферы и масштабную рекапитализацию банковской системы.
В России существуют перспективы развития, которые отражены в прогнозах социально-экономического развития на период 2019-2021 годов. Данные прогнозы разработаны в двух основных вариантах – вариант I (консервативный) и вариант II (умеренно-оптимистичный). Различия заключаются в отличиях моделей поведения частного бизнеса, перспектив повышения его конкурентоспособности и эффективности реализации государственной политики развития страны.
При улучшении социально-экономических показателей развития страны в краткосрочной перспективе можно ориентироваться на реализацию умеренно-оптимистического сценария, ведущего к экономическому росту, а при возникновении кризисных явлений – на реализацию консервативного сценария с сохранением социально-экономического равновесия в стране.