Роль травматических ранних переживаний в формировании образа семьи

Целью работы является определение роли травматических ранних переживаний в формировании образа семьи индивида.

Олифович Н.И. и Велента Т.Ф. выделяют большее число семейных подсистем, которые мы объединили в схематичной форме (рисунок 4). Подсистемы семьи в данной трактовке разделяются на три уровня в зависимости от характера связей между субъектами семьи (индивидуальный уровень, уровень одного поколения, межпоколенный уровень).


Рисунок 4. Подсистемы семейной системы (Олифирович, Велента, 2011)

Индивидуальная подсистема представлена каждым отдельным членом семьи. В рамках семейной терапии она обязательно рассматривается во взаимосвязи с другими подсистемами. Иными словами, функционирование отдельного члена семьи анализируется в контексте его связей с другими членами семьи, поскольку семья – это всегда система.
Супружеская подсистема, как нами было отмечено выше, является ядром семьи, поэтому она определяет ее функционирование. Родительская подсистема объединяет в себя членов семьи, взаимодействие которых связано с выполнением родительских функций, включающих в себя заботу о детях, их воспитание, развитие, социализацию. Сиблинговая подсистема представлена братско-сестринскими отношениями, включая отношения между приемными и усыновленными детьми. Детско-родительская подсистема представлена членами семьи, относящимися к разным поколениям, а именно родителями и их еще не взрослыми детьми.
При такой трактовке понятия «семья» образ семьи представляет собой представления о состоянии семейных отношений, сформированные в сознании индивида. Эти представления формируются под влиянием множества факторов, в числе которых рассматриваемые нами в данной курсовой работе травматические ранние переживания.
Демидова Н.И. связывает понятие «образ семьи» с понятием «образ мира» и на этом основании предполагает, что ему свойственны такие характеристики как категориальность и прогностичность (Демидова, 2003). Образ семьи, сформированный у индивида под влиянием событий в родительской семье, открывает перспективу для формирования у ребенка идеальных представлений о семье и собственных ожиданий в ее плане.
Образ семьи имеет свою структуру (не является монолитным однокомпонентным), которая изображена на рисунке 5.

Гипотеза исследования является доказанной: Существует связь с енное влияние на формированнымие образа образом семьи респондента действительно оказывает не с самим фактом наличия раннего травматического переживания, а с достаточностью/недостаточностью поддержки, оказанной респонденту членами семьи в критической ситуации.
Для доказательства гипотезы нами были сопоставлены результаты четырех эмпирических методик:
Структурированное интервью – для выявления факта раннего травматического переживания у респондентов;
ШОВТС (Шкала оценки влияния травматического события) – для оценки наличия влияния раннего травматического переживания на респондента
Опросник депрессивности Бека – для оценки выраженности влияния травматического переживания на нынешнее состояние респондента
Методика «Типовое семейное состояние» - для оценки общей атмосферы в семье респондента и выявления тревожных маркеров.
Результаты структурированного интервью показали наличие у семи респондентов из двадцати перенесенного раннего травматического переживания различной этиологии. При этом часть респондентов, перенесших раннее травматическое переживание, в критический момент получили достаточную поддержку, часть респондентов не получили поддержки близких или получили ее в недостаточной мере.
В результате применения ШОВТС доказано продолжающееся влияние пережитых ранних травматических событий у всех семи респондентов, перенесших раннее травматическое переживание. Все из них отметили на себе влияние проведенного интервью по теме переживания, и так или иначе вспоминали об этом в течение семи дней после интервью. При этом респонденты демонстрируют разные результаты: от низкого до среднего уровня. При сопоставлении результатов ШОВТС с результатами интервью нами отмечена следующая особенность. Респонденты, которые в критических ситуациях не получили достаточной поддержки от близких, демонстрируют по субшкале избегания ШОВТС существенно более высокие результаты.
Результаты опросника Бека подтвердили результаты ШОВТС, показав высокую корреляцию между шкалами интегральных показателей. По результатам интервью выборка разделена на две группы:
Респонденты, испытавшие раннее травматическое переживание
Респонденты, не испытавшие раннее травматическое переживание.
По результатам исследования этиологии травматических переживаний раннего детства в выборке респондентов, испытавших раннее травматическое переживание, выделено две подгруппы:
Респонденты, получившие достаточную поддержку близких в критической ситуации
Респонденты, не получившие достаточную поддержку близких в критической ситуации.
Исследование образа семьи проводилось с применением методики «Типовое семейное состояние». Результаты показали, что 5 респондентов демонстрируют критически негативные уровни по различным субшкалам и их сочетаниям. Сделаны следующие выводы об образе семьи у респондентов:
респонденты 2 и 18 не воспринимают семью как крепость и очаг, для них семья – источник напряжения и повышенных требований, а также источник несвободы;
респонденты 8 и 17 не воспринимают семью как опору, они не ждут и не ищут поддержки членов семьи;
респондент 15 тоже не воспринимает свою семью как опору, не ждет поддержки и не ищет участия, также он не воспринимает свою семью как очаг, не может раскрыть свои положительные эмоции и испытывать радость от общения с родственниками
у остальных 15 респондентов в образе семьи в достаточной мере представлены все три составляющие (очаг, крепость, опора).
Сопоставление результатов интервью, ШОВТС, опросника Бека с результатами опроса «Типовое семейное состояние» позволяют сделать выводы, о том, что
у респондентов подгруппы 1.2. уровень тревожности в семейных отношениях значительно выше, причем особенно высок уровень по показателю нужный/лишний;
у респондентов подгруппы 1.1. уровень общей удовлетворенности семейными отношениями выше среднего по выборке.
Проведенное сопоставление показало, что респонденты, испытавшие раннее травматическое переживание, не имеют единой тенденции в формировании образа семьи. Результаты распадаются на две подгруппы.
Те люди, которые при раннем травматическом переживании испытали достаточную поддержку близких членов семьи, во взрослой жизни ищут в семье убежище и спасение от внешних невзгод, демонстрируя сравнительно более высокий уровень удовлетворенности семейными отношениями, зачастую идеализируя семью как единственный источник истинно радостных эмоций и поддержки.
Респонденты, которые при раннем травматическом переживании ощутили нехватку поддержки близких, не формируют образ семьи как опоры, демонстрируют тенденцию к избеганию, во всех проанализированных случаях чувствуют себя лишними даже в семье и стараются дистанцироваться.
Выявленные эмпирически тенденции в целом совпадают с рассмотренными тенденциями, выделенными Пятницкой Е.В. у людей, перенесших травматическое переживание:
исключительно сильное сплочению индивида с определенными «своими» людьми (разграничение мира на свой-чужой) – частично справедливо для подгруппы 1.1.;
стойкое отграничению от всех (к уходу в себя), к чувству собственной измененности или инакости в сравнении с другими людьми (отчуждение), это чувство может сочетаться с ощущением эмоциональной оглушенности (меня никто не понимает) – полностью справедливо для подгруппы 1.2.
Таким образом, цель курсовой работы является достигнутой, а ее результаты могут быть применены при организации дальнейших более обширных (с более многочисленными выборками) исследований.