Перемена лиц в обязательстве

Исследуя перемену лиц в обязательстве на стороне должника, авторы различают случаи замены должника путем соглашения между кредитором и будущим должником, между двумя должниками с согласия кредитора и вследствие прямого указания в законе, однако терминологического однообразия по этому вопросу для научной классификации цивилистикой пока выработано не было. Так, чаще всего использовались термины «перевод долга» и «делегация», однако встречалось и «переход долга» (П. П. Цитович), «передача обязательства» (Д. И. Мейер, П. П. Цитович), «переход обязанности» (А. М. Гуляев), «принятие чужого долга» (Ю. С. Гамбаров, И. Н. Трепицын), «пассивная цессия» (И. Н. Трепицын), «перевод обязательств» (проект Гражданского уложения, И. М. Тютрюмов), «переход обязательства» (М. Винавер), «передача обязанности» (В. Л. Исаченко и В. В. Исаченко), «интерцессия» (К. Н. Анненков, И. М. Тютрюмов), «экспромиссия».
Вместе с тем классификация проводилось авторами по различным критериям. Помимо договорной формы критерием служили так же: характер перехода обязанностей (договорный, в составе наследства или вместе с имуществом), вид правопреемства (в порядке универсального правопреемства или сингулярного соответственно), основание (закон и договор). Как уже отмечалось, различали перевод долга «1) или соглашением кредитора с третьим лицом, которое принимает на себя обязанность первоначального должника; но здесь нужно, кроме того, и освобождение первоначального должника, чтобы не произошла кумуляция; 2) или — соглашением должника с третьим лицом по тому же предмету; но здесь необходимо, кроме того, согласие кредитора, так как перемена в лице должника может весьма существенно отразиться на его интересах». Об этом в своих сочинениях писали, в частности, В.И. Синайский и И.Н. Трепицын. В связи с этим кажутся не вполне корректными появившиеся по поводу новой редакцией статьи, регулирующей перевод долга (а именно, абзаца второго пункта первого статьи 391), указания в комментаторской литературе на то, что «теоретическую возможность регулируемого этим абзацем способа перевода долга признавали еще в советское время», поскольку, как видим указанный способ признавался и дореволюционной доктриной, и, более того, имел место еще в римском праве.
Необходимо отметить, что современный законодатель воспринял и закрепил именно вариант кумулятивный – «стороны желают, чтобы кредитор получил иск к новому должнику, не теряя своего иска к старому должнику, у него будет вместо одного два иска для взыскания одного и того же долга. Это вид солидарности, именуемый кумулятивным переводом» ограничив возможность заключения такого соглашения сферой предпринимательства. Поскольку законодательство того времени не содержало общего положения о возможности заключения такого договора, исходя из нормы о праве сторон включать в договор любые условия, не противоречащие закону, не предъявляло оно и требований к форме такого договора.
В проекте Гражданского уложение предполагалось сначала подчинение формы договора долга действию общих правил о форме договора, только перевод обязательства, удостоверенного письменным актом, должен был быть удостоверен письменно, однако в более поздних редакциях проекта содержалось требование о необходимости для всех случаев перевода долга и на любую сумму письменной формы. Проект Гражданского уложения содержал правило об обязательном согласии кредитора, без перехода ответственности считался не совершившимся, то есть должник не освобождался от обязательства, однако на действительность самого договора перевода долга это не влияло – «лицо, принявшее на себя обязательство должника, несет в отношении его обязанность своевременно удовлетворить верителя, хотя бы последний отказал в согласии на перевод обязательства». Видимо, отсюда вытекает позиция и некоторых современных авторов о том, что отсутствие согласия кредитора не влечет недействительности соглашения о переводе долга. Дореволюционные цивилисты писали о последствиях все-таки совершившегося перевода долга – право пользоваться возражениями против кредитора к новому должнику в том объеме, в котором имелось у первоначального, кроме того с переводом прекращались все обеспечения.
В советский период уступка требования и перевод долга получили свое закрепление в нормативных актах
Гражданский кодекс РСФСР 1964 года закрепил в статье 215 следующее – «Перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора. Новый должник вправе выдвигать против требования кредитора все возражения, основанные на отношениях между кредитором и первоначальным должником. Поручительство и установленный третьим лицом залог прекращаются с переводом долга, если поручитель или залогодатель не выразили согласия отвечать за нового должника.», статья 216 содержала правила о форме сделок уступки и перевода долга. Однако фактически их реализация была практически невозможна, поскольку, как отмечал О.С. Иоффе, и для передачи права, предоставленному кредитору по плану, и для передачи обязанности «потребовалось бы изменение плана, производимое компетентным государственным органом». Вместе с тем, советскими учеными активно проводилось исследование теоретических аспектов, связанных с уступкой права требования и переводом долга. Выводы, сделанные дореволюционными цивилистами, исследователями советского периода по вопросам перемены лиц в обязательстве имеют как научное, так и практическое значение и в настоящее время.