Николай Японский просветитель Японии

Цель данной работы – исследование особенностей деятельности Николая Японского.

Иван Дмитриевич Касаткин (1836 –1912) родился третьим ребенком в бедной семье дьякона в селе Береза Смоленской (нене Тверской) губернии. Прекрасно закончив местное духовное училище, а затем Смоленскую семинарию, он поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, где принял монашество (с именем Николай) и священство. Случайно прочитав объявление о приглашении священника в русское консульство в северояпонский порт Хакодате, свт. Николай неожиданно услышал Божий призыв поехать в Японию миссионером и остался ему верен, за 51 год служения ни разу не поддавшись искушению покинуть Японию. По пути в Японию в 1860–61 гг. он был вынужден зимовать в Благовещенске, где ему посчастливилось встретиться с другим великим миссионером, свт. Иннокентием (Вениаминовым).
Из дневников свт. Николая видно, насколько значимыми для него стали эти встречи долгими воскресными вечерами и как личный опыт просветителя Аляски и Сибири сказался на миссии в Японии. Преемственность деятельности этих миссионеров можно ощутить, читая наставления Иннокентия (Вениаминова) для священников-миссионеров. Однако образы двух великих миссионеров весьма различны. Облик свт. Николая особенно явно виден из обстоятельств самой его встречи с Японией. Призванный туда в 24 года, он представлял Японию невестой, ждущей Благой вести с цветами в руках.
В личности свт. Николая необычно сочетаются идеализм и юношеский романтизм, патриотизм и консерватизм с предельной трезвенностью, аккуратностью, редкостным чувством меры, а прямодушие, простота и любовь к простому народу – с умом, сдержанностью и годами отточенной твердостью. Характер его отличался горячностью и гневливостью – но при этом о. Николай был сострадательным и милосердным, а любовь к церкви не препятствовала его свободному, подлинному интересу и любознательности по отношению к другим странам и народам. Он довольно сильно меняется за долгий срок духовного служения, испытав многие горести и разочарования, однако его облик остается вполне узнаваемым.
Величие Японии, вне всякого сомнения, потрясло его. На японском он прочел «Историю Сёгуната» (22 тома), «Историю Великой Японии» (243 тома) и японские хроники. Аллея Уено в Токио, усыпальница героев древности и сёгунов, стала его излюбленным местом размышлений, по его собственным словам, «аллеей-советницей». Еще в своих ранних работах о. Николай открывал читателю подлинный облик Страны восходящего солнца, написав, в частности, краткую историю средневековой Японии (более похожую на боевой рыцарский роман). Он опровергал устоявшиеся представления о деспотичности ее правителей, о хитрости, коварстве и раболепии японцев.
Отец Николай увидел их доброту, достоинство, разумность, изобретательность, вежливость – черты, воспитанные «тремя няньками японского народа» – буддизмом, синтоизмом и конфуцианством. Свт. Николай писал, что с наступлением новой исторической эпохи в Японии, с отступлением традиционных религий для страны наступит тяжелое время религиозного и этического вакуума, преодолеть который будет возможно только принятием христианства, сплотившего мир и подарившего ему нормы нравственности.
Он считал, что через западные страны Дух Христа просвещает и Японию, но, поддавшись искушению благополучием, материализмом и империализмом, Япония может ступить на неверный путь, погнаться за Западом, как ребенок, – и потерять себя и свое уникальное лицо. Сам он интересовался и изучал местные религии начиная с первых лет своего служения, так что многие бонзы и самураи стали его приятелями или учениками. Свт. Николай – как мало кто из европейцев – прожил в Японии целую эру, поскольку он приехал в Японию в драматичное время смены правящей династии, гражданской войны и открытия страны после более чем двухсотлетнего перерыва.
Служение свт. Николая, как и других великих миссионеров, отличает глубокая личная вера в Бога и человека, горячая любовь к Церкви, желание исцеления и преображения людей, бескорыстная многотрудная деятельность по проповеди Евангелия. И для него характерна целожизненная, всепоглощающая жажда следования за Духом Святым, но и внимание к каждому конкретному человеку, желание сделать для него все, что только возможно («ищу не вашего, а вас»), или, как он выражал это сам, «сначала завоевать любовь, а потом все остальное». Как и для многих миссионеров, для него характерна растущая ответственность за все стороны миссии, приводящая к глубокому видению проблем жизни церкви, с которыми он стал бороться.

Значение этой работы для теории заключается в методах осуществления миссионерской деятельности прелата. На практике эта работа актуальна как пример живой проповеди святого. Исходя из цели работы, были раскрыты особенности миссионерского служения святого в Японии.
Принятие культуры в миссии прелата заключалось в переводе текста Священного Писания на японский язык, непрестанном духовном общении со стадом, введении «женской миссионерской работы» и постоянной проповеди, особенно с личным примером своей жизни.
Вклад Николая Японского в развитие образования в Японии был значительным для японского народа. Воспитывая образование населения, прелат, таким образом, приблизил его к пониманию Евангелия. Это также улучшило отношение властей к православию, как доктрину, а не как «секту шпионажа», которым представлялось христианство.
Миротворческая деятельность Святого Николая во время русско-японской войны важна для объективного взгляда святого на войну, как на горе народов двух стран. Хотя святой был патриотом своего отечества, он не стал врагом Японии. Он благословил японцев на войну, как туда, где вы можете умереть «за своих друзей», но в то же время не забывали о пленных соотечественниках. Его работы во время войны были оценены правительствами Японии и России.
В дополнение к вышесказанному важно, чтобы в миссионерской службе святого Николая Японии была безграничная любовь к японскому народу и желание просветить его. Без этого миссия как таковая невозможна.